28.12.2017

Статья посвящена описанию нормативной «рамки» использования методологии в искусствоведческих исследованиях, разворачивающихся в условиях дисциплинарной познавательной ситуации.

Искусствоведческие исследования, как и большинство исследований, связанных с гуманитарным знанием, могут разворачиваться в условиях двух принципиально разных познавательных ситуаций: дискурсивной, обусловленной доминированием личностного начала исследователя, отсутствием строгих нормирующих предписаний, предъявляемых как к самой познавательной активности, так и к выражению её результатов, и подразумевающей произвольную функциональность получаемого знания главным образом в рамках самого этого дискурса, и дисциплинарной, в которой личностное начало исследователя напротив максимально уничижается, и на первый план выходят принципы получения и выражения знания, функция которого – заместительная в отношении познаваемого, всецело подчинена той цели, которая лежит в основе дисциплинарной познавательной ситуации – попытке создания целостной и непротиворечивой знаниевой сетки в отношении предметной области, соответствующей данной дисциплинарной предметности, прикладное использование которой вполне возможно, но всегда вторично к обозначенной исходной функции (подробнее о разделении знания на дисциплинарное и дискурсивное см. [Штейн, Демаркация дисциплинарного..., 2017, с. 350-352]).
Определение искусствоведом методологического инструментария в условиях дискурсивной познавательной ситуации – его произвольный выбор, зачастую даже не требующий артикуляции, выбор интуитивный и, допустимо спецификой данной ситуации, эклектичный, трансформирующийся по ходу исследования. Искусствовед же, находящийся в дисциплинарной познавательной ситуации, и имеющий дело в своих исследованиях по сути с одним и тем же специфическим исходным материалом, а так же с уже имеющимся институализированным знанием в его отношении, от которого, в отличии от дискурсивной ситуации, он не может абстрагироваться, использует при реализации познавательной активности один и тот же – адаптированный к специфике данного материала, методологический инструментарий. Поэтому вопрос о возможности задания нормативной «рамки» использования методологии в искусствоведческих исследованиях связан исключительно с работой в условиях дисциплинарной познавательной ситуации. А необходимость этого связана с тем, что, во-первых, при возникновении иного исходного материала (что, например, происходит при появлении таких специфических форм, оказывающихся в предметной области искусствоведения, как реди-мейд, перформанс, инсталяция и т.д.), во-вторых, при проблематизации существующего знания и того методологического инструментария, с помощью которого оно получено (что чрезвычайно важно для верификации качества дисциплинарного искусствоведческого знания в условиях перманентной трансформации гуманитарной науки), и, наконец, в условиях образовательного процесса (для того, чтобы дать обучающемуся не шаблон, а открыть сам принцип, который лежит в основе этого шаблона) оказывается необходимым дистанцироваться от существующей традиции и представить специфику определения методологии исследования в структуре познавательной активности дисциплинарного искусствоведа в виде чётко выраженного и понятного алгоритма.
Чтобы сделать это, для начала необходимо кратко описать общую структуру и логику познавательной активности, затем, используя её, проанализировать устоявшиеся специфические методологические «конструкторы» искусствоведения и подходы гуманитарной науки, которые используются в искусствоведческих исследованиях, и, наконец, выявить и описать искомый специфический алгоритм определения методологии исследования в структуре познавательной активности в дисциплинарном искусствоведении. <...>


Штейн С.Ю. Методология в искусствоведении / С.Ю. Штейн // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА. 2017. №4. Часть 1. С.32-46. (скачать pdf)


ORCID iD icon